| Владимир Соловьев сочинил эпиграмму на К. П.
Победоносцева:
«Сановный
блюститель
Духовного
здравия,
Ты, рабства,
бесправия,
Гонений
ревнитель,
Кощей
православия!
Исполненный
лести,
Коварства и
злобы,
Наушник без
чести,
Скопец от утробы!
Зачем без нужды
себя вновь замарал?
Зачем у старушки
ты книгу украл?
Кого обокрал ты?...
Исполнилась чаша!
Готовится каша:
Политика ваша
Дает плод.
Святитель во
фраке!
За подлость и
враки
Пусть спят твои
мощи
В осиновой роще,
-
Не в раке,
Они хоть и тощи,
-
Не глядя на это
В голодное лето
В именьи у тещи
Их сгложут собаки
В глухом буераке».
«Когда в растленной Византии
Остыл
божественный алтарь
И отреклися от
Мессии
Иерей и князь,
народ и царь,-
Тогда он поднял
от Востока
Народ безвестный
и чужой,
И под орудьем
тяжким рока
Во прах склонился
Рим второй.
Судьбою павшей
Византии
Мы научиться не
хотим,
И всё твердят
льстецы России:
Ты - третий Рим,
ты - третий Рим.
Пусть так! Орудий
божьей кары
Запас еще не
истощен.
Готовит новые
удары
Рой пробудившихся
племен.
От вод малайских
до Алтая
Вожди с восточных
островов
У стен поникшего
Китая
Собрали тьмы
своих полков.
О Русь! забудь
былую славу:
Орел двухглавый
сокрушен,
И желтым детям на
забаву
Даны клочки твоих
знамен.
Смирится в
трепете и страхе,
Кто мог завет
любви забыть...
И Третий Рим
лежит во прахе,
А уж четвертому
не быть» (1 октября
1894 г.).
«Под чуждой
властью знойной вьюги,
Виденья прежние
забыв,
Я вновь
таинственной подруги
Услышал гаснущий
призыв.
И с криком ужаса
и боли,
Железом
схваченный орел -
Затрепетал мой
дух в неволе
И сеть порвал, и
ввысь ушел.
И на заоблачной
вершине
Пред морем
пламенных чудес
Во всесияющей
святыне
Он загорелся и
исчез».
| 
